17 Мар О моей травме. Часть 5.

Чтобы не потерять форму после травмы голеностопа, восстановление от которой продлилось более двух лет, каждый день я делала партерную гимнастику Князева.
⠀
Я не знала в какой степени это мне поможет сохранить навыки, поэтому в дополнение делала прыжки и пируэты в уме.
⠀
Когда же через два года я перешагнула порог балетного зала нашего училища, поняла, что мне по силам справиться с нагрузкой и уже через три месяца я прыгала все большие прыжки, а через четыре встала на пуанты.

P.S. При исполнении этой гимнастики важно не переборщить с рондами. В положении лежа нагрузка на мышцы меньше и остаются силы сделать больше повторений, однако это может перегрузить тазобедренные суставы.

Восстановление от травмы голеностопа продлилось чуть больше двух лет. Поддерживать дыхалку в этот период мне помогло плавание.
⠀
Тренировала меня мама (раньше она занималась плаванием). Вот такая она у меня: когда надо — балетный костюм сошьет, когда надо — плаванию научит.
⠀
Конечно, мускулатура от этого спорта развивается по-другому, но это дело поправимое. Чтобы не перегрузить голеностоп травмированной ноги, я плотно его перебинтовывала.
⠀
Когда же через два года мне удалось продолжить обучение классическому танцу в последнем — самом трудном классе хореографического училища, с дыхалкой проблем не было.

У меня ничего не вышло, хоть я и делала все возможное для восстановления.
⠀
После артроскопии голеностопа мне было сказано, что через два месяца смогу танцевать. Когда этого не произошло, я пошла на консультацию к ортопеду у нас в Болгарии.
⠀
Доктор объяснил, что нет повода для беспокойства и что после операции срок восстановления индивидуален, может затянуться и на полгода.
⠀
Я запаслась терпением, хотя чувствовала неладное. Через полгода ситуация не улучшилась. Как реагировала моя стопа на попытки увеличить нагрузку, видно на второй фотографии.
⠀
Чтобы оценить степень проблемы, я опять начала обход болгарских специалистов. Кто-то мне предлагал дорогостоящую магнитотерапию, другой — кортизон. Третий объяснял, что мой мозг по привычке бурно реагирует на то, что уже в порядке и нужно каждый час выполнять несложные упражнения, чтобы ощущение боли ушло.
⠀
И я поняла: необходимо встретиться с хирургом, который меня оперировал — профессором Ником ван Дайком. Только ему я имела полное доверие.
⠀
После моего тревожного имейла профессор, как и раньше, спросил в какой из перечисленных им стран будет удобно увидеться. Я выбрала Испанию — г. Мадрид.

На этой фотографии я в начале моего балетного пути. Счастлива быть на сцене.
⠀
В это беззаботное полное надежд время почему-то мне начали сниться однотипные плохие сны. Не часто — раз-два в год, но они врезались в память.
⠀
То снилось, что мне сделали операцию на сердце, после которой я едва подымаюсь по ступенькам и думаю, как же смогу продолжить танцевать.
⠀
В другой раз снилось, что я в училище убегаю от моего преподавателя по классике и врачей, которые решили, что я подходящий донор для трансплантации органов. Меня догоняют и вот я уже на операционном столе…
⠀
Или снилось, что я в больнице, мне отрезали руку и я думаю, как же смогу танцевать с протезом.
⠀
Я ни как не могла понять причину этих ужастиков. Вероятно, таким образом подсознание подготавливало меня к травме, которую предстояло пережить.

Тяжелый взгляд. Полуулыбка насилу. Этот кадр сделала моя мама перед кабинетом профессора Ника ван Дайка.
⠀
На прием к моему любимому профессору я шла как на гильотину. Знала, что с голеностопном что-то не так и не ожидала радостного вердикта.
⠀
И профессор был абсолютно откровенен. Мое тело отреагировало на операционное вмешательство очень большим количеством фиброза. Это индивидуальные особенности организма.
⠀
Никакое лечение не поможет. Я сказала, что в Болгарии мне предложили кортизон, но профессор только качал головой: этого лекарства понадобится такое количество, что пока появится хоть какой-то эффект, полностью уничтожишь здоровье. Сказала, что мне предложили магнитотерапию и курс определенных упражнений, но профессор только удивленно приподымал брови.
⠀
Я как за соломинку цеплялась за каждое предположение. Спрашивала о возможности второй операции, ожидая, что удалить фиброз — это более щадящая терапия, чем пилить кость, как во время первой операции. И что от более деликатного вторжения реакция моего организма будет не столь бурной.
⠀
Но профессор опять качал головой: подобная операция в моем случае ни чуть не легче и нет повода думать, что организм на нее отреагирует по-другому.
⠀
Что же мне оставалось? Можно было надеяться на то, что через год фиброз в какой-то степени уменьшится, но его так много, что полностью это меня не облегчит.
⠀
Я была благодарна профессору за то, что он мне сказал все как есть и родители мои не будут попусту тратиться на разные припарки.
⠀
Во второй раз мир рухнул под моими ногами, но в этот раз я сдержала слезы. Мама не сдержалась.
⠀
Тогда я не знала, что через год с небольшим перешагну порог балетного зала хореографического училища и продолжу обучение классическому танцу.

О том, что было дальше я расскажу в следующих постах. Возможно, это будет интересно хореографам, артистам и тем, кого интересует обратная сторона Луны в иллюзорном мире под названием «Балет».